В середине лета 1928 года в селе Романовка шли жаркие обсуждения по поводу отъезда местного доктора и назначения нового.
— Левтина, как мы будем-то без Ляксандрыча? – причитала полная селянка.
— Ой, Наталья, не знаю даже, — отвечала ей подруга, у которой на лице был нешуточный испуг. — Пётр Александрович уехал и теперь страшно и жить-то. А вдруг чего случится?
— Бабы! – крикнул проходящий мимо мужик. – Хватит причитать. Завтра новый доктор приедет и всё пойдёт своим чередом, хошь болейте, хошь рожайте.
— Тьфу тебя! Чертяга криворотый!
Мужик засмеялся и заспешил по своим делам.
Утром следующего дня возле дома, который был местной амбулаторией, начали собираться зеваки. В основном это были подростки и бабы, которые активно обсуждали нового доктора так, что можно было подумать, они знали его чуть ли не с самого рождения. Небольшая группа мужиков, куривших махорку, обособилась в сторонке. За разговорами не забывали посматривать и на дорогу.
— Едут! Едут! – послышались голоса ребятишек, бежавших со стороны моста.
Взоры всех устремились на дорогу, но из-за пыли, которую подняли бегущие дети, толком ничего нельзя было рассмотреть.
Через мгновение послышался звон лошадиной упряжи, а затем на дороге появились две повозки. Среди встречающих наступила тишина и все молча сопроводили взглядами прибывающий транспорт. На первой повозке, кроме возницы, сидели четверо: мужчина, женщина и два мальчика. Рядом с детьми сидела большая собака. Вторая повозка была загружена вещами.
Подъехав к дому, повозки остановились. Мужчина спрыгнул на землю и замер. Взгляды всех упёрлись в стоящего у повозки.
— День добрый! – произнёс мужчина. – Я, доктор Куршев Михаил Филиппович.
На сельчан добрым взглядом смотрел сухощавый мужчина среднего роста, лет 35, с рыжими усами и небольшой бородкой. На узком лице выделялись слегка горбатый нос и густые брови. Губы небольшого рта были плотно сжаты, а подбородок выдавался немного вперед.
Михаил Филиппович повернулся и подал руку молодой женщине, помогая спуститься с повозки.
— Моя супруга, Елена Юрьевна, — представил спутницу доктор.
Все взоры переключились на жену доктора. Миловидная брюнетка среднего роста, похоже, сразу приглянулась местным женщинам, на их лицах заиграли улыбки.
Из-за Елены Юрьевны показались два мальчугана.
— Мои сыновья. Виктор — старший, ему уже семь лет. Младшенький – Владимир.
Дети прижались к матери и изучающее смотрели на толпу встречающих.
Опять наступила тишина, но только на какое-то мгновение. Из толпы громким голосом кто-то сказал: «Добро пожаловать!» и все сразу заговорили и двинулись к приехавшим. Мужики начали пожимать руку доктору, а бабы собрались возле Елены Юрьевны и поглаживая по головам детей, завели разговор.
Сообща разгрузили повозки и занесли вещи в дом. Со словами: «Вы, наверное, с дороги голодные» — в дом понесли разную еду.
Вечером, видимо, не было на селе такого дома, где бы не шёл разговор о приехавшем докторе и его семье.
— Ну, я же говорил, что всё образумится и пойдёт своим чередом, — тихо проговаривал криворотый Фёдор, пошатываясь от изрядно выпитого спиртного. – Чую, хороший у нас доктор будет. Нет. Не будет. Есть. Уже есть!
Жизнь не стоит на месте, каждое мгновение что-то где-то происходит. Мальчонка вытащил вилы, воткнутые в землю отцом. Для чего? Он не знал этого. Держа в руках такое орудие, мальчик видимо почувствовал себя взрослым, но услышав приближение отца, воткнул вилы туда, откуда, только что их вытащил. Детская ручка не совладала с тяжёлым предметом, и вилы воткнулись в стопу ребёнка. От неожиданности и боли дыхание остановилось, из глаз потекли слёзы.
— Петя! – позвал отец. – Ты чего там замер?
Когда подошедший отец увидел то, что произошло, у него самого пропал дар речи.
— Тихо, тихо, — шёпотом начал говорить, пришедший в себя отец. – Спокойно, сынок, не шевелись.
Мальчика начала бить мелкая дрожь, он тихо заскулил. Отец оторвал от рубахи большой кусок ткани и, не раздумывая, одной рукой подхватил сына, а второй выдернул вилы. Сознание ребёнка отключилось.
Мужчина выбежал на улицу с ребёнком на руках. На ноге мальчика была намотана окровавленная тряпка.
— Коля! – кричала следом женщина. – Быстрее к Михал Филипповичу!
— Знаю! – ответил бежавший отец.
На улицу выбежали соседи и испуганно смотрели вслед бежавшему Николаю с сыном на руках. Никто не знал, что случилось, но все были уверены, если обратиться к Михаилу Филипповичу, то тот сделает всё, чтобы помочь. Доктор Куршев мог делать всё, он терапевт, хирург и акушер, все в одном лице. Для него не существовало приемных часов, дня или ночи, выходных или будних дней.
Через продолжительное время те, кто был на улице, увидели идущего счастливого отца, лицо которого светилось от радости за спасённого сына. Мальчик, уютно устроившись в крепких руках отца, мирно спал, день ему сегодня выдался нелёгкий. Пораненная нога ребёнка была забинтована.
— Ну, что? – тихо спросила подошедшая жена.
— Всё в порядке, — шёпотом ответил Николай. – Филиппович сделал всё как надо.
Женщина повернулась в сторону, где была амбулатория и перекрестилась.
По характеру доктор Куршев был холерик — человек-порох, мгновенно вспыхнув, он мог нашуметь, наговорить лишнего, схватиться за волосы и попытаться вырвать их все до одного, но проходило несколько минут, и он уже остыл и, как нашкодивший ребенок, опустив глаза, был готов принять любую кару. Все это бывало с ним в повседневной обыденной жизни, но ни разу люди не замечали за ним срывов в амбулатории, или при посещении больных на дому. Здесь он был практически без нервов, всегда спокойный, во всяком случае, казался таковым.
В свободное время он ходил на рыбалку, а главное до самозабвения любил охоту. О его приключениях на охоте ходили легенды и рассказывались дружеские анекдоты, на которые Михаил Филиппович не обижался.
А случаи на охоте с ним бывали действительно анекдотичные.
— Михаил Филиппович, — обратился к доктору Степан Васяткин, опытный местный охотник, — вот здесь будет ваш номер.
— Ясно, — коротко ответил тот и осмотрел назначенное место.
— Ну, замаскироваться надо получше, заяц он хоть и косой, но если что-то учует и тогда поминай, как звали.
— Ясное дело, не первый раз на охоте, — улыбнулся доктор.
— Ну и ладно. Хорошо.
Васяткин ушёл расставлять людей на номера дальше, а Михаил Филиппович приступил к маскировке. Любой охотник мог бы отметить, что местный доктор не только в медицине профессионал, но в делах охоты, а именно маскировке толк знал. Закончив все приготовления, он занял своё место и стал ждать.
Начался гон зверя. Раздались голоса и трещотки загонщиков. Из мелколесья выбежал большой заяц и поскакал прямо на сидевшего в засаде Михаила Филипповича. Доктор решил подпустить зайца поближе. Но ждать предписано тому, у кого хватает терпения, а у доктора терпения-то и не хватало. Резко поднявшись из укрытия, он вскинул ружьё. Заяц с испугу перепрыгнул через неожиданно появившегося охотника. Михаил Филиппович выстрелил в зайца, когда тот перелетал через него и промахнулся. Выстрел со второго ствола вдогонку убегающему зверю результата не дал.
— А-а-а-а! – разнеслось по округе.
Стоявшие на номерах охотники с ужасом повернулись в сторону, откуда раздался дикий крик. Картина им открылась неожиданная: из засады с криком выскочил доктор, держа ружьё за стволы.
— Вот тебе! На тебе! – с этими словами Михаил Филиппович бил прикладом ружья по земле и видимо не добившись какого-то результата, швырнул бесполезное оружие далеко в кусты. Но и этого оказалось мало. На землю с головы доктора полетела фуражка, после чего хозяин, вцепившись в волосы руками, начал усердно топтать свой головной убор ногами.
Видевшие это действие охотники, смеясь от души, попадали на землю.
Придя в себя, горе-охотник успокоился, немного постоял, как бы что-то обдумывая и проговорив: «Бывает», отправился искать заброшенное ружье.
Полюбили односельчане своего доктора и его семью всей душой, не было ни одного праздника, куда бы ни пригласили Михаила Филипповича почётным гостем. Но, через семь лет доктор Куршев был направлен работать в районную больницу. Несмотря на протесты общественности, ходатайства Сельского Совета и партийной организации, Михаила Филипповича все же из Романовки забрали. Целый год его друг и помощник, Дмитрий Сергеевич, исполнял обязанности фельдшера. Непосильную ношу взвалили на него, на человека без медицинского образования. Он, конечно, помогал односельчанам чем мог, но знаний и опыта не хватало.
— Сергей Тимофеевич, не могу я больше работать в амбулатории, — Дмитрий возмущённо трепал себя за ворот рубашки. – Угроблю кого-нибудь невзначай.
— Ну, так ведь не угробил, — спокойно отвечал председатель Сельского совета. – Потерпи немного.
— Сколько можно терпеть?! Уже почти год терплю. Вон, у Картошкиных невестка родить скоро должна, и что я буду делать.
— Пригласи Степаниду, она не одни роды приняла.
— Ох! Ну скажешь тоже, Тимофеич.
— Вот тогда терпи и роды принимай.
Такой разговор происходил каждую неделю. Дмитрий злой уходил из Сельсовета, за неделю остывал и снова направлялся к председателю.
И вот, летом 1936 года на село пришла радостная весть – доктор Куршев возвращается в Романовку.
Получив разрешение вернуться на прежнее место работы, Михаил Филиппович заодно выбил необходимые для амбулатории медикаменты и оборудование.
— Уважаемый, а где мне найти начальника базы, — доктор Куршев обратился к сторожу у ворот базы.
— Вона, конторка-то, — сторож почтенных лет указал рукой на небольшое строение с двумя окнами.
Процедура оформления документов, подбор медикаментов и оборудования заняла продолжительное время. Чтобы ускорить процесс Михаил Филиппович решил принять активное участие в погрузке упакованных ящиков на машину.
— Э, э! Доктор! – обратился один из грузчиков. – Отойди! Мы сами управимся.
— Ребятки, я чуть помогу. Времени много уже. Это я так за полночь доберусь до места.
— Ну, смотри сам.
Схватив один из ящиков, доктор понял, что взял слишком тяжёлый груз, но поставить его на место не решился, сделав пару шагов, он почувствовал, как резко кольнуло в правом боку. Лицо мгновенно покрылось испариной. Не опуская ящика, зная ему цену, доктор донес его до машины и передал грузчикам. Отойдя в сторону, постоял и потом присел на пустой ящик.
Закончилась погрузка.
— Доктор! — грузчики обратили внимание на сидящего в стороне хозяина груза. – Всё нормально?
— Нет, не нормально, — тихо ответил он.
Михаил Филиппович сидел и смотрел на кисти своих рук. Видя, как от корней ногтей распространялась желтизна, он поставил себе точный диагноз.
— Что-то доктор наш не приехал сегодня, загулял, наверное, — весело произнёс криворотый Фёдор.
— Набрался уже, чертяга криворотый, — выкрикнула одна из женщин, стоящих у амбулатории.
Доктора Куршева привезли через день в тяжёлом состоянии. Когда это известие облетело Романовку, то со всех мест люди поспешили, чтобы оказать ему посильную помощь. Народ нескончаемым потоком шел к дому, где он лежал.
Прибежавший Дмитрий Сергеевич прошёл в дом. Ему навстречу вышла заплаканная Елена Юрьевна и уткнулась лицом в плечо. Ее беззвучные рыдания сотрясали тело.
Дмитрий прошел в переднюю. Там на высокой деревянной кровати лежал Михаил Филиппович. Бледно-желтое лицо с воспаленными глазами было неподвижным, лежавшие поверх темно-синего атласного одеяла руки казались обескровленными и отливали неестественной желтизной.
Увидев Дмитрия, Михаил Филиппович на миг оживился, что было заметно по едва видному движению рыжеватых бровей и легкому прищуру глаз, но вскоре огонек мимолетной радости погас. Дмитрий сел на табуретку, стоявшую возле кровати, взял его правую руку, почувствовал слабое пожатие.
— Все … Митя все… заканчиваю свой путь …, а я так спешил в Романовку, — переводя дыхание, тихо проговорил Михаил Филиппович, теперь он лежал с закрытыми глазами, его лицо было строгим и напряженным.
— Миша, может быть надо что-либо сделать? — спросил Дмитрий.
Долгое время не было ответа, казалось, он в забытьи и вопроса не слышал, но через какое-то время Михаил Филиппович заговорил:
— Ничего не надо …, никуда не возите … прошу не тревожьте, дайте спокойно…, — потом слабо потянул свою руку из рук Дмитрия и медленно отвернулся к стене. Больше он не произнес ни слова.
Подошедшая Елена Юрьевна взяла Дмитрия за руку и вывела в прихожую.
— Он очень устал, пусть немного отдохнет, — сказала она.
— Что же произошло с Михаилом? — спросил Дмитрий. И Елена Юрьевна поведала историю, как всё произошло.
Через четверо суток Михаила Филипповича не стало. Его похоронили на Романовском сельском кладбище. За гробом шло все село. Между собой люди говорили о том, что Михаил Филиппович за свою жизнь спас не счесть, сколько людей, а его самого спасти не смогли.
2021, март