ПОСУДОМОЙКА

— Опыт работы?

— Могу управлять большим количеством людей.

— В смысле?

— В прямом. Ставить задачи, требовать выполнение. Ну, управлять людьми. Не важно какое количество.

— Отлично! А сколько вам лет?

— Шестьдесят.

— Нет. Спасибо! Вы нам не подходите!

— Почему?! В чём проблема?

Пошли  гудки. Владимир Петрович повесил трубку.

— Что? Опять отфутболили? – с какой-то ехидцей в голосе спросила жена.

— Да. Что-то опять им во мне не понравилось, — Петрович потёр пальцами ухо. – Видимо возраст опять не подошёл.

— Господи! Кому ты нужен. Старая перечница, — жена не унималась.

— Да я могу застроить сотню людей и никто не пикнет, — он посмотрел на жену, а затем тихо сказал, — а пикнет, пожалеет.

— Володь, да брось. На пенсию проживём. Поедем на дачу и будем там жить.

— Это да. Но, Марусь, ты понимаешь, мне интересно в коллективе крутиться. На печке лежать ещё рано.

— Тебе уже седьмой десяток пошёл

— И что? – с возмущением спросил Владимир Петрович. – Я полком командовал, у меня столько людей было в подчинении и техники, что этим, на проводе, и не снилось. Никто не спрашивает о моём образовании, и чем  я ранее занимался. Первый вопрос о моём возрасте. Причём тут возраст? У меня здоровья больше, чем у них там всех вместе взятых.

— Ну… — начала было говорить жена.

— Нет Маш, что-то не так в этом мире, — Петрович опять потёр ухо, взял пульт управления телевизором и нажал кнопку.

-Вова, привет! – приветствовал весёлый голос. – Как там у тебя дела? Что нового?

— О, Коля, привет! – Владимир с радостью ответил другу.

— Слушай, как там у тебя с работой?

— Честно говоря, хреново, — Владимир ответил без заминки.

— Совсем? – спросил Николай явно заинтересованно.

— Да совсем. Никому я не нужен. Никого не интересуют мои знания и умения.

— Слушай, Володь. Мне не удобно, но тут такое дело,- продолжал Николай. – У моего зятя есть кафешка. Сейчас сложилось так, что некому посуду мыть. Таджиков он брать не хочет.

— И что? – Владимир Петрович напрягся.

— Ну что? – продолжал Николай. – Посудомойка ему нужна. Ну типа, тот кто будет посуду мыть. Зарплата хорошая. Рабочий день нормирован.

— То есть, ты мне хочешь предложить мыть посуду? Боевому командиру?

— Володь, — начал было оправдываться старый друг, — ты…

— Ну, ты блин даёшь.

— Дак, ты…, неправильно меня понял.

— Правильно, правильно я тебя понял. А что, — как-то растянуто сказал Петрович. – Проблем с мытьём посуды у меня нет. Помнишь, в училище, в наряд по столовой ходили. Мыли без проблем.

 — Ну-у-у, что? Согласен?

 — Давай. А то я от безделья свихнусь.

 — Отлично. Записывай телефон. Завтра позвони моему зятю, скажешь от меня. А я со своей стороны тоже ему просигнализирую.

От дома до кафе Владимиру Петровичу было добираться удобно, да и по времени не очень долго.

— Да, конторка-то небольшая будет, — негромко произнес он после внешнего осмотра входа в кафе.

— Добрый день! – поздоровалась с вошедшим Петровичем симпатичная девушка. – Вы будете один или ещё кто подойдёт?

— Здравствуйте! Я буду один. И я к хозяину, к Эдуарду Всеволодовичу.

— Как Вас представить? – всё так же спокойно и вежливо спросила красавица.

— Владимир Петрович! Он должен ждать меня, — серьёзно произнёс Петрович.

Через две минуты директор кафе встречал нового сотрудника.

— Здравствуйте, дорогой Владимир Петрович! – упитанный молодой человек, широко улыбаясь, вцепился в протянутую руку Владимира.

— Здравствуйте! Эдуард Всеволодович.

— Можно просто Эдуард.

— Нет, нет. Нельзя нарушать субординацию. Где-нибудь в другом месте…, а здесь только так.

— Папа, рассказывал мне про Вас. Честно, я удивлён.

— Чем? Моим выбором? – заулыбался Владимир.

— Да, конечно. Не каждый, в вашем статусе согласится на такую работу.

— Любая работа хороша, если её добросовестно выполнять. А почему посудомоечную машину не поставите?

— Да есть она у нас, — с каким-то недовольством сказал Эдуард. – Но понимаете, у нас кафе небольшое, довольно-таки престижное, посуды не много, а её чистота и состояние очень важны. Мы всё делаем на высшем уровне, у нас все высокопрофессиональные специалисты.

— Ну да, теперь и посудомойка будет у вас с двумя высшими образованиями и орденом Красной Звезды, — усмехнулся Петрович.

— Значит, вы согласны? – у Эдуарда загорелись глаза.

Владимир Петрович посмотрел на блеск глаз будущего шефа и медленно, но жёстко произнес:

— Одна просьба. Не надо афишировать, кто работает в кафе посудомойкой.

— Хорошо! Договорились, — в голосе директора промелькнула досада от потерянной выгоды. – Завтра можете выйти?

— Да. Без проблем.

— Если есть сейчас время, могу показать рабочее место и познакомить с сотрудниками.

— Да, пожалуйста, — спокойно произнёс Владимир, — но только попроще.

— Хорошо. Пойдёмте.

Хозяин и новый сотрудник вышли из кабинета и направились на кухню. В помещении находились три человека: девушка, встретившая Владимира на входе и два молодых человека.

— Оксана, — начал представлять присутствующих Эдуард, — наш метрдотель. Никита Александрович, шеф-повар. Дима, то есть, Дмитрий, официант. В зале бармен, Станислав. А это, — директор отошёл от Владимира и указал на него ладонью, — наш новый сотрудник, Владимир Петрович, он будет отвечать за чистоту посуды.

— Посудомойка что ли, — ехидно заметил официант Дима.

Владимир посмотрел на официанта прожигающим взглядом, покачал головой и загробным голосом сказал: «Именно, посудомойка». Улыбка на лице Димы погасла моментально.

— Я думаю, — глядя на официанта, сказал директор, — потом вы познакомитесь поближе. – А вот и рабочее место.

Петрович осмотрел указанное место и остался доволен.

— Нормально, — коротко заключил Владимир Петрович.

Придя домой, жена навалилась на Петровича с расспросами. Он стойко переносил атаку.

— Володь, ну и как тебе там?

— Что как?

— Понравилось?

— Да.

— А кафе большое?

— Нет.

— Что, маленькое?

— Нет.

— А какое же тогда?

— Нормальное.

— А женщины там есть? – как-то странно спросила жена.

— Да.

— Много?

— Нет.

— Сколько?

— Какая разница. Ну одна.

— Красивая? – не унималась встревоженная женщина.

— Красивая и молодая, — спокойно ответил Петрович. – А ты про работу не хочешь спросить?

— А что работа? Я и так знаю про твою работу всё. Блондинка?

— Лысая! Маш, ну ты в самом деле, куда поехала?

— Народ-то хоть нормальный? — уже спокойнее прозвучал вопрос.

— Вроде нормальный. Ну, если кто и взбрыкнёт, поставим на место. Рексов там нет. Справлюсь.

— А…

— Завтра день отработаю и тогда всё будет понятно. Большой или небольшой, много или мало. Ясно?

— Да. Ясно. Чай будешь?

— Обязательно. Завари пуэрчик.

— Значит так, — Дима начал речь для только что вошедшего в помещение Владимира Петровича, — у нас заведение приличное, и посуда должна блестеть, ни пятнышка …

— Так ни так, а принято здороваться для начала, — Петрович изменил голос и с добрейшей улыбкой поздоровался, — всем доброе утро!

— Доброе утро, — в один голос ответили все присутствующие, кроме официанта.

— Здрасьте, — отозвался Дима.

— Молодой человек, — обратился Петрович к официанту, — а Вам не мешало бы побриться, всё-таки ваше лицо представляет наше кафе.

Сделав замечание, Владимир Петрович пошёл в раздевалку. Дима стоял с открытым ртом, хотел что-то сказать, но нижняя челюсть его не слушалась. Бармен хихикнул и стал расставлять бутылки с напитками. Оксана звонко засмеялась. А шеф-повар, улыбаясь и поглаживая щетину на подбородке, молча, пошёл на кухню.

Изучив рабочее место, Петрович придирчиво проверил стойки с бокалами и рюмками. После тщательного осмотра поставил на поднос несколько штук и отправился к мойке. В это же время официант Дима смотрел за действиями посудомойки из-за угла. После увиденного тяжело вздохнул, повернулся и хотел было идти к своему рабочему месту, но его окликнули.

— Ну что, Димон? – улыбаясь спросил Станислав. – Похоже, пришёл конец твоей вольницы в образе усатой посудомойки.

— Подумаешь, — как-то брезгливо ответил официант, — какой-то старикашка. Пусть знает своё место.

Во второй половине дня Дима зашёл в посудомоечную.

— Эээ, Владимир…

— Петрович, — подсказал Владимир Петрович.

— Да. Так! – высокомерно начал официант.

— А если по-другому? – спокойно спросил Петрович.

— Как по-другому?

— А Вы, молодой человек, зачем пришли?

— Предупредить.

— Начинайте, — дал команду посудомойка.

— Тут, вечером, будет большой заказ. Надо чтобы всё…

— Не беспокойтесь. У меня всё готово. А вот Вы, смотрите, чтобы руки не дрожали, когда будете обслуживать.

— У меня…

— Я Вас больше не задерживаю. Идите!

— Да, — как-то уже совсем робко ответил Дима.

— Не да, а есть. В армии не служили?

— Нет.

— Плохо! А почему?

— Был студентом.

— А почему был? — уже как-то по-отечески спросил Петрович.

— Пришлось взять академический.

Владимир Петрович немного помолчал, подошёл к Дмитрию и положил ему руку на плечо.

— Иди. Всё будет нормально, не волнуйся. А с академическим, разберёмся. Иди.

— Димон пошёл к Петровичу, наказ на вечер давать, — с ехидцей Станислав рассказывал Оксане. – Интересно, кто кого одолеет.

— Владимир Петрович Димке не по зубам. Он привык тут из себя интеллектуала корчить, да все его игнорируют и потихоньку смеются над ним. А Петрович смеяться не будет, — продолжала Оксана, поглядывая на выход из служебного помещения. — Мне кажется, обломает наш студент зубки об посудомойку.

— О! Идёт!

В зал вошёл Дмитрий. Увидев его, Оксана и Станислав переглянулись. Вошедший, не был похож на себя. Плечи опущены, потухший взгляд направлен в пол.

— Димон, ты чё? – спросил бармен и хлопнул Дмитрия по плечу.

— Ни чё. Что-то взгрустнулось. Родителей вспомнил. Давно им не звонил, — безучастно ответил погрустневший официант и направился к своему столику.

— Да-а-а, — протянул Станислав, — похоже не зубки обломали, а всю челюсть выбили.

После закрытия кафе зал первым покинул официант Дима, что за ним никогда не наблюдалось. Он всегда уходил одним из последних. А тут, вежливо со всеми попрощался и спокойной вышел из помещения на улицу.

— Что это с ним? – спросил Никита Александрович. – Вроде сегодня всё прошло как всегда, на высоте. Может, съел чего-нибудь?

— Всё нормально, — бойко ответил Станислав. – Петрович его на место поставил.

— Нет, — подключилась к разговору Оксана, — наверное, о жизни своей задумался. Мысль правильная посетила.

— По поводу правильной жизни, — произнёс подошедший Петрович. – Что у Дмитрия за история с академическим отпуском?

— Трудно сказать, — начал Станислав. – Он особенно не рассказывал. Учился в МГУ. Хорошо учился. Потом, вроде в семье что-то произошло, взял академку, пошёл работать. Ну вот как-то так.

— Ну, вы даёте, — возмутился Петрович. – Работаете вместе, а друг о друге ничего не знаете. Разве можно так. Может парню помощь нужна, просто слово доброе.

— Что он, собака что ли, чтобы словом хорошим его утешать, — хихикнул бармен.

— Дурень ты, — вступился Никита Александрович, — человеку в первую очередь хорошее слово для утешения и помощи надо.

— Да, ребятки, — Владимир Петрович издал короткий рычащий, исходящий из глубины, звук, — дела тут у вас. Ну, да ладно. Разберёмся.

— Всё, можно по домам расходиться, — сказал подошедший Эдуард Всеволодович, — на охрану поставил. Владимир Петрович, как первый день прошёл?

— Глубоко!

— В смысле?

— Значит хорошо. Даже более чем.

— Как коллектив?

— Для первого раза – замечательный, а там видно будет.

Дмитрий, не спеша вышагивал по набережной вдоль знаменитого стадиона, подсвеченного многочисленными прожекторами. Плеск воды успокаивал и подталкивал к воспоминаниям. Повернув голову в сторону, он посмотрел на другой берег Москвы-реки. Там, покрытые зеленью деревья, взбегали вверх от набережной Воробьевы горы, а над ними величественно возвышался шпиль главного здания МГУ…

… Необычно солнечный сентябрьский день перевалил за полдень, и длинные тени серых университетских зданий начали выползать на дорогу. Зеленая листва деревьев, лишь местами опаленная ночным осенним холодом, бордовыми, красными и желтыми красками напоминала о начале осени.

Дмитрий шел вдоль шоссе, соединяющего старейшие факультеты Университета и улыбался до ушей. Слегка смущаясь, он очень старался сдержать распирающие его эмоции, но у него это не получалось. Улыбка вновь и вновь растягивала губы. Встречные прохожие, бегущие по делам и поглощенные своими проблемами, тоже начинали улыбаться, взглянув на его сияющее лицо. Сбылась его мечта – ОН СТУДЕНТ МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА! Счастье было буквально написано у него на лбу и он совершенно не пытался его скрывать. Он бежал, летел над шоссе, и ему хотелось кричать, смеяться и петь!

Уходящая в небо стрела главного здания МГУ с его часовыми башенками и похожими на боевые форты крепости зданиями физического и химического факультетов, казалось, смеялись над новоиспечённым студентом, а может быть радовались вместе с ним. И только Ломоносов безразлично повернулся своим бронзовым задом в сторону аллеи, по которой шел Дмитрий…

Глядя на красиво подсвеченный шпиль, Дмитрий заулыбался. Ему хотелось вцепиться руками в волосы на голове и громко закричать в звёздное небо. Неимоверное напряжение, которое вот уже второй год накапливалось где-то внутри, рвалось наружу. Его заветная мечта – стать учёным-биологом, кружилась высоко над шпилем здания университета. И она казалась уже недостижимой, так высоко она летала.

Отчётливо вспомнил, как учился. Это были прекрасные и действительно счастливые дни. Закончил два курса. Отличник. И вдруг беда. Тяжело заболела мать. Отец взвалил на себя хозяйство, уход за матерью и младшей сестрой. Дима хотел бросить учёбу и уехать домой.  Но отец был категорически против.

— Сынок, учись. Ты должен выучиться и стать тем, кем ты хотел быть всегда, и с большой буквы. А мы справимся, не переживай, — наставлял отец по телефону.

Пришлось взять академический отпуск и пойти работать. Отцу он естественно ничего не сказал. Родители думают, что он продолжает учиться. Часть денег Дмитрий пересылал домой, сказал, что получает повышенную стипендию и доплату за научные статьи. Родители верят. Но как быть дальше? Этого он не знал.

Сегодня, разговаривая с Владимиром Петровичем, он понял, как ему не хватает родительского слова. Он совсем забыл о них. Отправляя деньги домой, он выполнял некий ежемесячный ритуал. Стало стыдно и обидно.

Дмитрий обратил внимание, что он никуда не идёт, а стоит уже полчаса и как заворожённый смотрит на сияющий в ночи шпиль здания университета.

— Вечный вопрос, — тихо произнёс он. – Что делать?

— Саныч, домой идёшь? – Станислав окликнул шеф-повара. – О чём задумался?

Никита Александрович смотрел вслед удаляющемуся Дмитрию и размышлял. Почему-то вспомнились молодые годы. Выпускник кулинарного техникума. Работа в заводской столовой. Как-то было всё обыденно, но в тоже время и необычно.

— Да, сейчас пойдём, — спокойно ответил Никита Александрович.

— А о чём ты подумал, глядя на Димона?

— О своей молодости.

— Что-то особенное? – настаивал Станислав.

— Ты знаешь, как-то вся жизнь собралась в одно мгновение. И вроде всё хорошо сложилось, хотя и ошибки серьёзные в жизни были, но подлецом я никогда не был.

— Это ты о Димке?

— Нет, Димка тут ни при чём. Здесь, как цепная реакция – быстро и сразу всё вспомнилось и хорошее и плохое. И вроде как надо сейчас подвести итог.

— Ты что, помирать собрался? – Станислав смотрел на «шефа» широко открытыми глазами.

— Нет, нет, Стасик. Тут другое. Ладно. По домам, — Никита Александрович пожал руку Станиславу, сделал лёгкий поклон головой Оксане и неспешным шагом пошёл по улице.

А мысли его не покидали. И вот, когда остался один, стало как-то неуютно от приходящих воспоминаний. Первую свою любовь после техникума вспомнил. Хорошая была девушка. Чего ему не хватало тогда? Побоялся жениться. Под надуманным предлогом порвал с ней все отношения. До сих пор помнит её глаза в момент расставания. Где она сейчас? Что с ней стало? Дурак был. Потом девчонок много было. Так, всё несерьёзно. А когда в ресторан взяли работать… жизнь покатилась по наклонной. Одни гулянки.

Женился. Не по любви, а по необходимости. Как же, пошёл четвёртый десяток. Надо. Жена – хорошая женщина, жили душа в душу, а детей бог не дал.

И тут, пришла на работу новая официантка. Молоденькая, симпатичная. Ребята за ней косяками ходили. А она, подходит и говорит: «Никита Александрович, я Вас люблю и жизни без Вас дальнейшей не вижу». Вот такой вдруг расклад. Никита всегда был человеком добрым и отзывчивым, старался никого не обижать, а по возможности помогал всем, кто нуждался в помощи. И как тут себя вести он не знал. Нет, всё было прилично. Ну, любишь и люби, никто не запрещает. Но со временем это стало настолько заметным для всех, что настал момент серьёзного разговора с женой. Не стал он доводить свои семейные отношения до скандала, подали на развод и, бросив престижную работу, а практически бросив всё, уехал на один из островов Соловецкого архипелага пасти коров.

Два с лишним года жил в деревеньке на острове, пас коров и занимался домашним хозяйством. Суровый край. А какие там люди! Какие судьбы! За время, прожитое там, он научился слышать и понимать людей. Два года прошли не впустую. Там как заново родился и на мир стал смотреть по-другому.

Вся серьёзная работа началась после «возвращения в мир». Шикарные предложения сыпались одно за другим. А вот семьи Никита так больше и не создал. Устраивала его сейчас спокойная размеренная жизнь в небольшом кафе. А что после себя оставит? Вот какая мысль пришла в итоге размышлений.

— Чего-то Саныч сегодня какой-то странный? – Оксана взяла Станислава под руку и они пошли, прижавшись друг к другу.

— Да нормальный он. Димон его немного из колеи выбил.

— Сказал что?

— Нет. Ты заметила какой сегодня Димка после разговора с Петровичем стал? Задумчивый. В лице изменился. Саныч говорит, что Димон, мол, жизнь свою переосмысливает. Ну и сам, наверно, молодость свою вспомнил.

— Сегодня что, — Оксана хитро прищурилась, — вечер воспоминаний?

— Скорее, подведения итогов, — Станислав остановился и задумался.

— Жизни? – девушка готова была рассмеяться.

— Очередного этапа. Вот смотри…

— Ты рассказывай, но не стой на месте. Пошли, — Оксана потянула за руку своего попутчика.

— Да. Вот я и говорю. Учился я в престижной школе с английским языком. Был стабильным троечником.

— Ты что, серьёзно?

— Конечно. Старший брат круглый отличник, а я из троек не вылезал. Мать на собраниях постоянно поднимали из-за меня. После девятого класса директриса и говорит: «Не позорьте нашу чудесную школу, лучше уйдите добровольно».

— Вот …

— Именно. И мне пришлось уйти. Пошёл в училище. Я там был отличником после престижной школы. А по английскому, вообще, лучше всех. По окончании меня взяли в бар классной гостиницы. А не прошло и года, как перевёлся в «Редиссон». Вот жизнь была.

— И чего же ты от этой жизни сбежал?

— Не сбежал, а ушёл, — Станислав гордо поднял голову. – Слишком суеты там много. Покоя хочу.

— Ты как пенсионер рассуждаешь. Вон, посмотри, Петрович пришёл. Кому как не ему о покое думать, а ведь посуду моет. Да, а ты не знаешь, кто он вообще такой? Чем занимался до нас?

— Ксюш, а какая разница кем он был. По-моему он классный мужик.

— Ну, так какой итог ты сегодня для себя подвёл? – теперь остановилась Оксана.

— Да вот, понимаешь, фишка какая. Не знаю. Нет никакого итога. Подводить ещё нечего. Но самое главное я понял.

— Что? – Оксана хотела было продолжить движение.

— Я не понимаю к чему дальше стремиться. Что меня ждёт через пять, десять, тридцать лет.

— Жена, дети, внуки и пенсия, — громко засмеялась Оксана.

— Это да. Но всё же. Что дальше? Вот ты, сама, знаешь к чему стремиться?

Оксана замедлила шаг, подняла голову вверх. Вгляделась в темное звёздное небо.

— Красиво! – нараспев произнесла она.

— Что красиво?

— Всё красиво! Небо, звёзды, ночной город, жизнь, ты. Замечательно, что мы живём. Сегодняшний день был прекрасен. Завтра будет ещё лучше.

— Ты мечтательница, — улыбнулся Станислав.

— Нет. Я реалист. Каждый последующий день должен быть лучше предыдущего. Вот цель моей жизни. Сегодня я работаю в кафе, завтра в крупном ресторане, послезавтра я жена и мама, потом я научный работник или крупный бизнесмен. И этому нет конца. Тогда не надо будет задумываться на какой ступеньке ты стоишь и чего достиг, надо просто идти по ним вперёд и вверх не останавливаясь.

— Ну, это ты так далеко пойдёшь.

— Пусть далеко. Но зато как интересно. И я не буду трястись за то место, на котором нахожусь.

— Тогда я за тобой, — немного подумав, он добавил, — с тобой!

— Тогда пошли быстрее, вон троллейбус идёт.

Держась за руки, парень с девушкой побежали к остановке. Подъехал троллейбус, открылись двери и Станислав влетел в салон, неся на руках Оксану.

Эдуард, усаживаясь в машину, посмотрел вслед удаляющейся парочке.

— День сегодня какой-то чудной, — сам себе сказал он.

Повернул ключ зажигания и под рокот заведённого мотора вспомнил, суетливого официанта Диму, его глупые попытки «поставить на место» Петровича. А вечером Дмитрий был совсем другой и взгляд у него был добрый. Да и вообще сегодня к концу рабочего дня все его ребята не были похожи на себя. Неужели это всё Петрович? Видимо, прав был тесть, сказав, что лучшей замены, чем Владимир Петрович, он не видит.

Кафе связывает Эдуарда по рукам и ногам. Недавно поступило ему предложение, от которого он не смог отказаться. Пригласили в проект по строительству мотелей на скоростной трассе. Это же размах, перспектива. А кафе это для души, и бросить он его не может, и завяз в нём по уши. Вот тесть и предложил ему кандидатуру Петровича на должность управляющего. А чтобы приглядеться к новому человеку и чтобы он коллектив изнутри посмотрел, предложил назначить его на какую-нибудь незначительную должность. Тут кстати и женщина, что управлялась с посудой уволилась.

Остановившись у светофора, Эдуард подумал о том, как он представит персоналу Петровича-мойщика посуды, как нового управляющего кафе. От этой мысли чуть не засмеялся во весь голос.

— Да, тут главное не заиграться, — опять вслух произнёс он. – Ещё пару дней и надо представлять. А то привыкнут.

— Хотя, — улыбка застыла на лице Эдуарда, — он отлично моет посуду…

Владимир Петрович открыл дверь и вошёл в квартиру. Из кухни, улыбаясь, вышла жена.

— Ну что, с почином?

— Можно и так, — Владимир улыбнулся в ответ.

— Давай мой руки, переодевайся, ужин готов.

На кухне Петрович увидел накрытый стол, в центре которого стояла бутылка шампанского.

— С Нового года стоит. Вот я и подумала, чего стоит киснет.

— Ну да. Правильно, — Петрович сел, и взялся открывать шампанское. С громким хлопком пробка вылетела из бутылки, ударилась об стену, отскочила и полетела в обратном направлении. Владимир отклонился в сторону и протянул руку. — Вот так мы её, — разжал ладонь и предъявил свету пробку.

— Как в цирке, — зааплодировала жена.

— Не зря говорят, кто не попал в цирк, пошёл в ВДВ.

— Давай, — Маша подняла бокал, — за твой первый день на новой работе.

— Давай!

— Теперь на чистоту. Кем ты там в своём кафе теперь работаешь?

— Как кем? Ты же знаешь, — Петрович отпил из бокала. — А ничего, не прокисло.

— Посудомойкой? Ты серьёзно?

— Если хочешь, назови мою должность – посудомоечная машина, — Владимир засмеялся и допил шампанское.

— Володя! Ты что? Как можно, с твоим опытом опуститься до такого? Я думала, ты пошутил, когда мне сказал о работе в кафе.

— Собственно говоря, — твёрдо поставил бокал на стол. — Что тебя не устраивает? Когда я дома мою посуду, это нормально. Мою на даче, тоже всё в порядке. А вот в престижном кафе я не могу мыть посуду. Да? – Петрович встал и подошёл к окну.

— Володь, не обижайся, — проговорила жена, — но как-то непривычно, ты и …

— Нормально! – показывая пальцем в окно, он продолжил, — вон посмотри, дворники. За всеми мусор подбирают. Делают, чтобы было чисто, чтобы нам жить было уютно. Тебя это не смущает.

— Но, ты же не дворник.

— Я бы улицы подметать пошёл, лишь бы от безделья не мучиться! Так, Маша! Ты хотела мне сделать праздник? Делай. А нет? Так давай, не чокаясь и разойдёмся. Мне завтра на работу вставать. Безделье закончилось! – налил себе полный бокал шампанского и одним махом выпил.

— Прости. Я не хотела.

— Вот и хорошо. Что у нас там на горячее?

— Мясо по-французски, — виноватым голосом ответила жена.

— По-французски, так по-французски. Давай его сюда. А за посуду не беспокойся, я её помою, — и оба засмеялись.

— Вова, привет! – в трубке прозвучал голос Николая. – Как вчера первый день прошёл?

— Отлично! – Петрович подошёл к двери кафе и остановился.

— Как коллектив?

— Думаю, сработаемся. Есть одна заноза, но она неглубоко сидит.

— Я в тебе не сомневаюсь. Ты справишься.

— Конечно справлюсь, — он уже было хотел взяться за ручку двери.

— А серьёзно готов работать? – прозвучал странный вопрос.

— Что значит серьёзно? Что, в гости президента России ждём?

— Ладно. Потом. Эдуард завтра с тобой поговорит и всё объяснит. Ой, всё. Пока! Не могу больше говорить, — голос пропал и пошли гудки.

— О чём это он?

Рабочий день проходил спокойно. Только вот Дмитрий был задумчив и ни с кем на разговор не шёл. Когда в кафе остались последние посетители, Оксана подошла к Петровичу.

— Владимир Петрович, поговорите с Димой. Что-то с ним творится непонятное. Пожалуйста.

— Окей, шеф! Сделаю.

Петрович дождался, когда Дмитрий принёс поднос с использованной посудой и попытался заговорить с ним.

— Сынок, что случилось?

Слово «сынок» заставило Диму остановиться и обернуться в сторону Петровича. Он стоял и смотрел так, как смотрел на своего отца во время последнего разговора перед отъездом в Москву.

— Говори, не стесняйся, — мягко проговорил Владимир Петрович.

— Понимаете, — замялся Дмитрий. – Я не знаю, что мне делать.

— Ну, вот и хорошо, заговорил, — улыбнулся Петрович. – Давай рассказывай, и будем вместе думать.

Официант Дима, вчерашний студент престижного вуза страны, начал рассказ о своей жизни, непродолжительной, но уже насыщенной событиями. Петрович слушал, протирая один и тот же фужер.

— И теперь я не пойму, что мне делать, — заканчивал свой рассказ Дмитрий. – Или плыть дальше по течению, куда-нибудь да вынесет. Или что-то делать. Но что?

— По течению, говоришь, — Петрович поставил фужер на поднос, потому что тот стал издавать скрипучий звук.

— Да, инстинкт подскажет, — Дима вопросительно посмотрел на Владимира Петровича. Он не понимал, почему он так вдруг расположился к этому незнакомому человеку. Дмитрий внутренним чутьём чувствовал, что перед ним не простой человек-посудомойка, перед ним человек-мудрец с огромным жизненным опытом, и он обязательно поможет.

— Вот, послушай, Дмитрий, что я тебе скажу. Инстинкт, это да, это сила. Вспомни, как на нерест идёт горбуша. Упорно, против течения. Отдаёт все свои силы, чтобы дать жизнь потомству. Ей помогает инстинкт. И он не дает ей возможности не плыть. А человеку, понимаешь,  дан ещё и разум. У него есть право выбора. И выбор он делает сам. А вот потом… видимо… кто-то и посмотрит на то, что ты сделал для того, чтобы быть счастливым и чтобы у тебя жизнь сложилась, и чтобы были счастливы и близкие тебе люди. Борись, Дима, борись! Ты хотел быть большим учёным? Стань им!

— Но, я столько упустил уже, — не поднимая глаз, произнёс Дмитрий.

— И что? Теперь всю жизнь будешь накрывать столы и убирать грязную посуду?

— Но вот Вы…

— Обо мне речь не идёт! – уже грозно сказал Петрович. – Я прожил такую жизнь, которую ты и во снах не видел. Я могу сейчас чем угодно заниматься, хоть на голове на площади стоять. А ты – нет! Не можешь. Ты ещё из себя ничего не представляешь. Ты даже ещё не человек!

— Я…

— Вот именно, только «Я». Ты за-ро-дыш, — по слогам произнёс Петрович. – Докажи, что ты человек, сделай первый правильный шаг и иди по своей дороге.

— Но, дорога трудная уже…

— Дорогу осилит идущий, говорили древние. Ты, шёл уже по ней. Ну, споткнулся, упал. Но вставай и иди дальше, — Владимир Петрович не моргая смотрел в глаза Дмитрию. – Иди сынок. Иди. Это будет самое лучшее лекарство для матери, и отцу утешение.

Дима стоял, облокотившись о стол, смотрел в глаза Петровичу и думал. Да, этот странный человек прав. Тысячу раз прав.

— А кто будет здесь официантом?

— Другой Дима или Вася, Петя, Гриша. Найдётся! Ты, пожалуйста, сынок, иди. Иди и стань тем, кем ты хочешь и делай то, что должен. Тогда всем будет хорошо и тебе тоже.

Через пару минут, после того как Дмитрий ушёл в зал, прибежала Оксана.

— Владимир Петрович, что Вы сказали Диме? Вошёл в зал, улыбается. Заговорил с нами.

— Да, ничего особенного. Так, поговорили о жизни.

На следующий день, когда Владимир Петрович пришёля на работу, Оксана сообщила, что его просил зайти к себе в кабинет Эдуард Всеволодович. Петрович вспомнил вчерашний разговор с Николаем и понял, что сейчас будет разговор о «серьёзной» работе.

— Разрешите войти, — спросил Петрович, открывая дверь кабинета.

— Да, да! – раздался голос хозяина. – Входите! Доброе утро, Владимир Петрович! – Эдуард двинулся навстречу с протянутой для приветствия рукой.

Обменявшись рукопожатием, оба сели на стулья около стола.

— Владимир Петрович, не удивляйтесь странным вопросам. Это мне надо, чтобы правильно построить беседу.

— Задавайте, не стесняйтесь, — ответил Петрович и добавил улыбаясь, — «я всё приму, ссылку, каторгу, тюрьму…»

— Да, да, «но желательно в июле…», — подхватил Эдуард. – Владимир Петрович, а как Вы думаете, обязательно надо четыре года учиться в военном училище, находясь на положении, так сказать, солдата, чтобы потом стать офицером. Может лучше отучиться в институте, получить высшее образование, а потом получить звание лейтенанта и идти служить?

— Странный вопрос. Хотя, ничего странного, — после короткой паузы Петрович продолжил. — А как вы будете управлять солдатским коллективом, если сами не были в шкуре солдата?

— Вот, вот! – продолжил Эдуард. – Я так понимаю, Вы за два дня вникли в проблемы нашего коллектива, и насколько я наслышан, уже даже есть положительный результат вашего влияния.

— Да ничего особенного. Все проблемы на виду. Просто по-отечески поговорил с парнем.

— Отлично! Тогда перейдём к делу, — Эдуард достал носовой платок и вытер вспотевший лоб. – Понимаете, Владимир Петрович, у меня сейчас наступил сложный период.

— Нужна помощь?

— Именно, помощь. Попали в точку. И я её жду именно от Вас. Ваш друг и мой тесть, очень Вас рекомендовал, сказал, что вы сможете помочь и сделаете всё в лучшем виде.

Наступила пауза. Эдуард пристально смотрел на Петровича, а тот задумался. Он никак не мог понять, к чему клонит этот молодой хозяин кафе.

— Мне сейчас предстоит работа над большим и сложным проектом, — продолжил Эдуард. – Я хотел бы предложить Вам… Вы, конечно, можете отказаться, но мне бы хотелось, чтобы вы согласились. Поэтому я Вас не тороплю, но и особенно времени думать тоже нет. И кандидат Вы подходящий, а…

— Так на что мне соглашаться? – перебил хозяина Петрович.

— Как на что? – удивлённо посмотрел Эдуард. – Занять кресло управляющего этого кафе, — скороговоркой выдал длинную фразу и выдохнул оставшийся воздух.

— Ну, вы блин даёте, — широко улыбаясь сказал Петрович. – Какой из меня управляющий? Я в этом ничего не соображаю.

— Вы умеете главное – работать с людьми. Весь процесс организован и отработан, надо его контролировать и направлять. Все знают свои дела. Бухгалтер у нас высокопрофессиональный специалист. Снабженец чёрта достанет по приемлемой цене, — Эдуард опять вытер пот со лба. – Владимир Петрович, соглашайтесь. Хозяйство всё равно на мне. А вы поуправляйте. Пожалуйста!

— А посуду кто мыть будет?

— Да, давно уже есть кому. Ждут.

— Ах, вы с Николаем стервецы! Интриганы, — засмеялся Петрович. – Если кафе прогорит, ко мне никаких претензий.

— Не прогорит, — на лице Эдуарда появилась улыбка. Он понял, что всё получилось.

— Да, а личный состав как к этому отнесётся? Посудомойку и в директоры. Не разбегутся?

— А вот это… уже Ваша проблема, — глаза Эдуарда светились от радости. – Ну, что, по рукам?

— Посуду всё же мыть легче, чем управлять. По рукам.

Эдуард Всеволодович вышел из кабинета в зал и обратился к Оксане.

— Оксана, ко мне должна подойти женщина, её зовут Светлана Семёновна.

— Она только что пришла. Я попросила её подождать. Вон там она сидит, — Оксана указала рукой в сторону полной женщины, сидящей за столиком в углу.

— Очень хорошо. Я смотрю сейчас пока никого нет. Собери, пожалуйста, на пару минут весь персонал и пригласи Светлану Семёновну.

В считанное мгновение все работники кафе собрались в зале.

— Господа! – начал речь Эдуард Всеволодович. – Я долго не буду отрывать вас от дел. У нас произошли некоторые кадровые изменения.

Все посмотрели на подошедшую женщину.

— Прошу, познакомиться, Светлана Семёновна. Прошу любить и жаловать. Это наш новый специалист по чистоте посуды.

Все дружно перевели взгляд на Петровича. Он, молча пожал плечами и сделал скорбное лицо, мол «ну что поделаешь». Теперь весь коллектив сверлил глазами хозяина кафе.

— А Петрович? – не выдержал шеф-повар.

— Никита Александрович, не беспокойтесь, всё нормально. Владимир Петрович ваш новый управляющий!

Все молча смотрели на Петровича.

— Как у Гоголя, — в тишине раздался голос официанта Дмитрия.

2016, июль

ПОСУДОМОЙКА: 1 комментарий

  1. Евгений Викторович, спасибо за рассказ! Теплый , искренний. Как и автор.

Добавить комментарий для Татьяна Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *