Осень 1921 года. В России продолжалась Гражданская война, которая перекинулась на Кавказ, где ещё были очаги сопротивления молодой Советской Республике.
Ночи становились холодными, под утро на почве бывали и заморозки. Хоть и Кавказ, но всё-таки Северный. Осень.
Лёжа у костра, красноармейцы, накрывшись шинелями, вели тихий разговор.
— Да, что-то шинелька плохо греет, — недовольно проворчал кто-то.
— А ты спиной к костру ложись, — ответил Дмитрий, натягивая шинель на голову.
— Митя, а ты чего не спишь?
— Да уже вроде как выспался, уши только замёрзли.
— Ничего, на днях передислокация, спустимся на равнину, там ещё тепло.
— Ну да, — Дмитрий усмехнулся. – Тепло, с носу потекло.
— Слышь, Мить, а у тебя дома зима лютая?
— Да, в Оренбургских степях всяк бывает. Бывает так, что плюнешь, а она, слюна-то, на лету замерзает.
— Ну?
— Вот те и ну. А снегом заносит под самые крыши.
— Во загибает, — раздался чей-то смешок.
— Если бы, — с этими словами Дмитрий тяжело вздохнул и задумался.
— Мить, а Мить…
— Да спите вы, черти. Скоро вставать.
Наступила тишина, в ночи был слышен только звонкий треск горящего костра.
— Слушай приказ! – громко скомандовал командир выстроившемуся разведывательному взводу. – Банда националистов должна пройти через перевал и углубиться в густонаселенный район, где они, заручившись поддержкой местного населения, собираются поднять восстание. Приказываю, выдвинуться на перевал, разведать возможные проходы через него, оседлать господствующие высоты и не допустить проход банды до подхода наших основных сил.
— Василь, а ты говорил передислокация…
— Разговорчики!
После получения приказа взвод выдвинулся выполнять поставленную задачу.
Шли молча. Во-первых, так было положено, разговоры не допускались, а во-вторых, никому как-то и не хотелось ничего обсуждать. Все понимали, идут не на прогулку и тем более накануне передислокации. Ещё была надежда, что скоро оставят эти суровые места.
Первым выстрелом был убит командир. Никто ничего не понял. Остановились. Прозвучал залп и упали ещё двое.
— Ложись! – крикнул первый пришедший в себя.
— Кто? Откуда?
— Ах, мать их…, — Дмитрий переполз за большой камень.
— Опередили нас. Раньше пришли.
Началась одиночная стрельба с разных сторон. Красноармейцы отстреливались в слепую, не видя противника.
— Давайте вниз к реке, а то перебьют всех!
Отстреливаясь, разведчики стали отходить вниз к Тереку. Однако бандиты, хорошо знавшие местность, плотным огнём загнали красноармейцев в камыши. Попытка, прикрываясь камышами, вырваться из мышеловки не удалась.
— Ребята, а ведь это болото! – осматриваясь вокруг, крикнул Дмитрий.
— Тихо! – скомандовал кто-то.
— Фёдор, ты что?
— Тихо! Не шевелитесь. Они по камышам стреляют…
Стрельба с гор усилилась и разведчики, теряя товарищей, двинулись вглубь болота, подчиняясь пулям противника.
— Сволочи! Загоняют на глубину!
Стоя в болотной жиже по пояс, солдаты прислушались. Стрельба прекратилась.
— Не шевелиться, — тихо скомандовал Дмитрий.
— Может они ушли уже? – спросил Василий, в голосе которого появилась дрожь.
— Ага, ушли. Дай бог, чтобы к ночи ушли.
Зашуршали камыши. Раздался выстрел и вслед ему едва сдерживаемый стон.
— Кто там? Я же сказал стоять на месте.
— Это Гаврюха. Ему плёчо зацепило.
— Сколько нас осталось?
Через короткое время прозвучало: «Восемь».
— Значит половина. Плохо. Что делать будем, ребята?
— Пока светло мы как на ладони, — начал Дмитрий. – Думаю надо дождаться темноты и попробовать выбраться.
— А наши когда подойдут?
— Не знаю, — коротко ответил Дмитрий. – Будем ждать.
Одежда намокла полностью, по самые плечи. Грязь, в которой стояли солдаты, плотно сжимала тела, ноги сковывало так, что нельзя их было оторвать от дна.
Начало темнеть. Казалось, появилась возможность выбраться, но с темнотой пришёл холод, болотная жижа стала покрываться тонким льдом. Тело била сильная дрожь и приходилось сильно сжимать зубы, чтобы они не стучали друг о друга так, что казалось, могли раскрошиться.
— В-в-с-с-ё-ё-ё, я-я пшёл, — прозвучал, дрожащий сквозь стук зубов, голос.
Никто не ответил, но активно зашуршали камыши. Раздавшийся выстрел эхом пронёсся по горам, и через короткий интервал началась беспорядочная стрельба с разных сторон. Пули густо шлёпались в грязь. Разведчики, не имея возможности сдвинуться с места, стояли и ждали, как решится их судьба.
— К-к-то? – всё, что мог проговорить Дмитрий.
— Д-два, — последовал ответ.
Дмитрий понял, что двоих убили, и их видимо осталось шестеро. Что делать он не знал, но получилось так, что вызвался командовать, взял ответственность на себя за жизнь товарищей.
— С-с-сто-о-им, — как можно увереннее прошептал он.
К середине ночи тело стало деревянным и нечувствительным. Вместе с холодом страх сковывал сознание, клонило ко сну. Дмитрий понимал, что засыпать нельзя. Сон — это смерть.
Впереди Дмитрий увидел свет, от него веяло теплом. Присмотревшись, он понял, что это печь, у которой кто-то сидит. Это был отец. Одетый в белую рубаху и белые штаны, он странным образом поддерживал руку, которая была вся чёрная. Во взгляде отца была печаль. Дмитрию показалось, что отец прощается. Из-за него вышла красивая женщина в белой длинной рубахе, подол которой был красного цвета. Во взгляде женщины было столько тепла и любви, что Дмитрий понял — это была его мать, хотя он никогда её не видел. «Мама» — тихо позвал он. Мать несла в руках ковш с водой. Подойдя, она протянула его сыну. Дмитрий начал пить…
Проснувшись он понял, что захлёбывается болотной водой.
— Не с-спа-ать, — прохрипел Дмитрий, пытаясь встать, опираясь на карабин. Приняв вертикальное положение, огляделся, стоявшие рядом смотрели на него очумевшими глазами. По всей вероятности не он один заснул.
— Ребята, — раздался тихий голос Василия, — я присел по глотку, так теплее.
— Не-ет! – чуть ли не во всё горло закричал Дмитрий.
Появившееся из-за горы солнце осветило красноармейцев, которые были похожи на каменные скульптуры – четверо стояли в грязи с головы до пояса, пятый ночью присел, чтобы согреться, и сейчас активно боролся с болотной жижей, пытаясь подняться. Шестого не было. Там, где он стоял, в грязи плавала его фуражка.
Начавшаяся стрельба смахнула со всех сон. Василий так и не смог подняться на ноги, пуля попала ему в голову.
Солнце стало пригревать, казалось, что сейчас оно согреет солдат, но снизу жижа становилась всё холоднее и забирала из живых тел остатки драгоценного тепла.
— Митя, что …?
— Ждём наших, — сил отвечать не было.
Кто-то тихо начал смеяться.
— Фёдор, ты чего это? – Дмитрия изнутри обдало жаром.
Но разведчик не ответил, он только стал громче смеяться, подняв лицо к небу.
— Ну, давайте! – закричал Фёдор. – Стреляйте! Стреляйте!
— Федя, прекрати! Успокойся. Они не победили. Пока мы живы, они не победили.
— Живы. Да. Живы, — успокаивался Фёдор.
Наступила тишина. Выстрела со стороны гор не последовало.
Вверху раздался крик птицы. Дмитрий поднял голову и увидел высоко в небе орла, летающего по кругу. Все четверо, молча, смотрели на парящую птицу.
— По наши души прилетел.
— А может наоборот, прилетел защитить нас.
— С чего это?
— А почему и нет? Красивая птица.
— По крайней мере, вороньё не слетается, — серьёзным тоном сказал Дмитрий. – Значит рано нам ещё. Ждём!
Тяжело ждать, особенно, когда не знаешь сколько, но облегчает ожидание уверенность, что впереди есть что-то светлое и доброе, то ради чего можно потерпеть. Все четверо думали о своих родных, верили, что вернутся домой и заживут счастливой жизнью, а от этих мыслей крепла уверенность в том, что они выживут.
Стрельба как всегда началась неожиданно, но, ни одна пуля не попала в болото, в котором стояли красноармейцы. В горах завязался настоящий бой.
— Наши! – уверенно сказал Дмитрий.
— Да, — прозвучало слабое подтверждение.
Вызволенные из болота находились в таком состоянии, что живыми их назвать было трудно, сами они двигаться не могли. На сооруженных наспех из жердей и ремней носилках, закрепленных между лошадьми, разместили обессилевших разведчиков и отправили в лазарет.
Из спасённых один скончался в лазарете, а трое выживших ещё долго лечились.
Дмитрий на всю жизнь запомнил этот последний бой на Кавказе. И холодное болото, нанеся подлый удар по здоровью, ещё не один раз напомнит о себе.
2021, январь